Blyablin.ru

Валерий Алалыкин

Я был когда-то ею обольщён
И верил в искренность происходящего.
Но, видно, был за что-то осуждён…
И всё прошло, как будто преходящее.

 

Но в те часы я счастлив был,
Купался в чувствах утончённых,
И думал, что её я покорил!
Не разглядев игру для увлечённых.

 

То, видно, просто тренинг был
Для обучения младенцев.
Я не злопамятен и всё забыл.
И даже стал добрее сердцем.

 

Я понял: обижаться на такое — грех.
Уж лучше на себя взглянуть с ухмылкой.
Всё впереди. И будет мой успех
В любви другой – большой и пылкой.

 

Шли годы. Я взрослел.
И, наконец, предавшись вере,
Я людям слабости прощать сумел,
Не думая о собственной потере.

 

И вот однажды у ворот церковных
Я горсть монет раздать уже хотел,
Как вдруг среди людей мне незнакомых
Её увидел – и остолбенел!

 

Понурив взгляд, она стояла молча
С протянутой рукой:
Какая вдруг неслыханная порча
Могла прилипнуть к даме удалой?

 

В глазах её уж не было игривости.
И как судьбы превратной — в наказание! –
Она по чьей-то злобной милости
Просила подаяние!

 

И тут сошёлся клином белый свет! –
Я руку взял её в свою ладонь
И молвил: «Милая, привет!» –
И между нами пробежал огонь!

 

Её глаза вдруг вспыхнули лампадой:
В них удивление и стыд, и страх!
Всё это опустилось на неё такой громадой,
Что сил не стало вдруг в ногах.

 

Отчаянье! – Вот что кричало в этом взоре, –
И мысль о низкой участи в своей стране!
Когда вдруг кризис сталкивал к забору
Людей не по своей вине!

 

Не думая, что с ней случилось.
Я подхватил её, не дав упасть.
И слёзы на груди моей сочились

Любимой женщины,

Имевшей надо мною власть.
Она рыдала долго, бессловесно.
Безмерное, знать, горе ей пришлось испить!
Но говорить об этом было бесполезно,
Уж лучше дать все слёзы до конца пролить.

 

А через час я был в её квартире:
Мальчонка маленький двух лет,
Рождённый на беду в суровом мире,
Стоял как мраморный скелет.

 

Накрыли стол.
Хороший получился ужин.
Вечерний луч блеснул в окне.
И я был рад, что стал вдруг нужен.
И голову слегка вскружило Каберне.

 

Часы вечерние бежали быстро.
Малыш уж спал. А мы всё за столом
Сидели друг пред другом очень близко
И говорили обо всём.

 

– Вадим, я помню наши встречи
И то, как мы в мечтах с тобой
Зажечь хотели свадебные свечи,
Но ты тогда был очень молодой…

 

– Насильно, Таня, мил не будешь.
Насильно невозможно полюбить.
Насильно – только всё загубишь.
Насильно – можно только разлюбить…

 

– О как мы глупо разлучились!
Нельзя сверять всё опытом чужим.
И так нелепо всё сложилось, —
Уж лучше сердцем выбирать своим.
Я вышла замуж по рассудку.
Он был, конечно, мил.
Но вот судьба сыграла шутку –
Он через год запил…
Он упрекал меня всё время,
Как будто грезила я о другом.
И бесконечные сомненья
Безбожно заливал вином.
Но разве в пьянстве есть разумный выход –
С ребёнком на руках меня винить! –
Когда у самого к вину больная прихоть…
И сам же никого не мог любить.
О как несчастен тот, кто дико любит!
И вы несчастны вместе с ним!
Он вас наверняка загубит,
Хоть сколько пейте вы валокордин.
… Всё это в прошлом. Нет его в живых.
Одни страдания в воспоминаньях.
И нету в этом городе родных.
И нету в обществе признанья.
… Что делать, если на тебе ещё кредит,
Оставшийся от мужа?
А банк настойчиво звонит
И нагоняет ужас.
И я надумала, что лучше в монастырь
Уйти с ребёнком вскоре.
И стала изучать псалтырь,
Чтобы ни с кем не быть в бесплодном споре…

 

Я посмотрел в окно и вдруг вообразил,
Как чьё-то сердце рассыпается на звёзды,
И чудо это сам Христос благословил,
Тайком смахнув нахлынувшие слёзы.

 

– Вадим, я лишь сегодня вдруг решилась
У церкви попросить на пропитание.
И чуть рассудка не лишилась,
Твердя одно и то же заклинание:
«Я невидимка. Здесь не я.
Приди мой ангел и спаси меня…»
Я повторяла это как в бреду.
И уж представила, как в дьявольском аду
Меня бросают на горящие дрова,
И тут услышала твои слова.
Я ожила… Ты снова мой!
Ты мой единственный спаситель.
И я идти готова за тобой,
Ты – ангел мой хранитель…

 

Ничто не предвещало потрясений.
И вдруг она! – как божий жребий!
И мечется душа, и неприкаян дух.
И радугой надежда вновь повисла.
И ничего приятней нет сердечных мук.
И остальное не имеет смысла.

 

И всё-таки была навязчивая мысль
И не давала никакой свободы:
Вдруг движет ею лишь корысть?
Тогда наступят новые невзгоды.

 

Любовь за деньги – лишь притворство.
За деньги дружба – лицемерие.
Для многих это так всё просто…
Но воздержался от такого откровения.

 

Так что мне делать? Оставаться с ней?
Подать надежду на супружеские узы?
И лишь потом, с исходом дней,
Сбежать как от обузы?..

 

Я посмотрел в окно:
Луна на облаке лежит
И нежится как на перине.
А время за столом бежит
Без всякой видимой причины.
Ах, этот опыт бытия!
Когда я был моложе,
Не знал я, сколько может быть вранья
На брачном ложе…

 

– Татьяна, милая!
Нальём ещё по Каберне.
Как всё смешалось вдруг во мне:
Отцов святых церковное Писание,
Судьба… И вера в чудо. Заклинание…
Но ты меня оставила тогда
И не искала никогда!

 

– Вадим, я знала: ты встречался с Леной,
Потом с Надеждой, Ольгой, Верой…
Как ревновала я тебя!
Но осуждала лишь себя.
Я не могла делить тебя ни с кем.
Кружилась голова и думала: зачем
Я испугалась, что мне больше лет,
И вышло так, хоть в пору помереть…
Ведь я тебя всегда любила
И думала: что за судьба?
Уж если я тебя прельстила,
Так значит я твоя раба!
Но ты вдруг улетел в Европу.
И говорили мне, что ты женился там.
Как я переживала эту катастрофу
И жаловалась на тебя чужим богам.
Прошу, не улетай в Париж на самолёте!
Ты должен быть всегда со мной:
Не приведи господь, что может быть в полёте…
Будь рядом и живой!

 

Тут я не выдержал и рассмеялся
Словам наивным и простым,
И первый раз за вечер с ней обнялся,
Чтоб быть всегда живым!

 

И что мне думать? С юных лет
Я обожал её как Афродиту!
И важно шёл с мальчишками вослед,
Изображая свиту!

 

Смеялись бабы во дворе:
«Татьяна, в этом что-то есть!
Уж если он в такой поре
Твою повсюду охраняет честь!»

 

Я юмор их с улыбкою сносил
И знал: сарказм их всё равно истлеет…
И в спину Тане говорил:
«Со мной тебя никто обидеть не посмеет!»

 

Татьяна красочно и пылко расцвела.
Кокетливая женственность пьянила всех мужчин,
Но вдруг меня(!) она любовно обняла

И взбудоражила в крови адреналин.
Я счастлив был. Она меня звала

В театр на классический спектакль.

И под руку вдруг смело повела, —

Глазам не верил я, что мы идём с ней так!

 

И вот театр! Фасад скульптурный,
Великолепные колонны поднимают свод,
И зал изысканно гламурный –
Всё это в жизни делает переворот!
Акустика поддерживает лёгкость речи.
И арии летят свободно, широко.
И не забыть с актёрами те встречи,
Которые тебя проняли глубоко.

 

В антракте Таня угощала чаем.
И бутерброды были с красною икрой:
«Мы жизнь с тобою новую встречаем –
Ты мой поклонник самый дорогой!»

 

Мы стали в близких отношеньях.
Мне дома редко приходилось спать.
И мать меня за эти прегрешенья
Не уставала поучать.

 

Год пролетел.

Мне стало восемнадцать.
А Тане было двадцать три.
Но где ещё мне взять пять вёсен? –
Ну хоть умри!

 

И вот Татьяна вдруг исчезла.
Сдала квартиру, не сказав.
И грусть как в брешь судьбы пролезла,
Бессильно простонав.

 

Прощай, Любовь! Привет тебе, разлука…
Ты обожала мысль мою, а я твой слух.
Но как расстались мы? Такая скука!
Я без тебя стал нем и глух…

 

И честолюбие нахлынуло нещадно!
Как в этой жизни всё превратно!
Когда есть деньги, ты на высоте
С любимой женщиной, друзьями…
А денег нет – ты просто в яме!

 

Без денег быть – сплошное униженье…
Я превращу в победу это пораженье!

 

Я поступил в заочный институт.
Нашёл большую парфюмерную компанию
И принят был за пять минут,
Сказав, что не могу уснуть
Без запахов «французской магии».

 

Комиссия смеялась долго и до слёз.
Ведь все представили, с кем я в постели…
Но я не улыбался и сказал всерьёз:
«Прошу простить – такой я с колыбели…»

 

– Вадим, ты где? Тебя со мною нет.
Я вижу: по чужим ты звёздам
Обжигаешь ноги.
Вернись на Землю – вот наш след!..
И нет у нас другой дороги.
Прости меня…
Ведь я всё объяснила.
Ну, что поделаешь? – не поняла!
Когда любовь рассудком подменила
И годы глупо отняла!

 

– Татьяна, милая, я это осознал
И не виню тебя уже нисколько.
Я тоже в этой жизни кое-что познал
И хочется махнуть на то, что было горько.
Давай нальём ещё по Каберне.
И выпьем за удачу нашей встречи.
Ведь я теперь люблю тебя вдвойне!
И пусть горят всю ночь таинственные свечи.

 

– Вадим, ну не томи…
Я столько лет ждала с тобою встречи!
И ты хоть чуточку пойми:
Меня твоё лишь тело от тоски излечит…
Давай разденемся и вместе в душ,
Как раньше, без стеснения…
Ведь мы теперь жена и муж!
Сама луна нам шлёт благословение!

 

Всё это было нам судьбой обещано.
Мы долго целовались всласть –
По воле Бога эта женщина
Имела надо мною власть.

 

Вода сочувственно смывала
Всё грустное, что было в прошлом.
И душу радость наполняла.
И мыслей не было о пошлом.

 

Я чувствовал себя младенцем
В объятиях своей жены.
Особенно, когда вдруг полотенцем
Она меня обтёрла с ног до головы.

Я первым вышел. Душ ещё струился.
Татьяна остывала от волнений…
А я уже в постель ложился
И ждал прекраснейших мгновений.

 

И вот Татьяна!
Вмиг срывает одеяло
И, словно львица, падает на грудь!
Такого с нею раньше не бывало –
Целует так, что некогда вздохнуть!

 

– Вадим, любимый мальчик мой,
Прости за дикость…
Но изнурил меня любовный зной.
И вот вернулась справедливость –
Теперь ты мой и с юности родной!
Люблю твой ум, характер, воспитание.
Ты мне понятен, словно на духу…
Другого здесь не может восприятия –
Твой каждый вдох и выдох на моём слуху.
Люблю глаза твои спокойные.
Люблю их карий цвет.
Они такие приворожные,
Что спасу нет!
Погладь меня, прижмись всем телом.
Да видит Бог – сама я этого хотела.
И губы дай твои, целуй сильнее.
Да не жалей – больней, больнее!
Я после губ твоих моложе
И после рук твоих нежней.
Нет никого тебя дороже
И нет милей…

 

Так мчалась ночь.
Луна с перины опустилась
И в комнату вошла.
Она душою нам открылась
И как девица ожила!
И я не мог скрыть восхищенья —
Какое соучастие в судьбе! —
И тут же ей без промедленья
Налил стаканчик Каберне!
В её лучах вино искрилось,
В её глазах я видел нежность.
И в жизни нашей чудо сотворилось –
Нам всем урок за всякую поспешность.
Так никогда не вычисляйте годы, —
При равенстве ничуть не легче…
Ну разве от того у нас невзгоды?
Закон один для всех – любите крепче!

 

 

2010